Профессия медицинского судебного эксперта нередко обрастает множеством догадок и даже вымыслов. Причина объяснима: данная сфера деятельности довольно специфична, и многие стороны скрыты от глаз обывателей.

Это очень ответственная и важная работа, медицинские судебные эксперты — одни из самых главных помощников правоохранительных органов. На основании заключения таких специалистов производятся следственные мероприятия и выносятся приговоры суда. Даже очень опытный врач никогда не сможет полностью заменить медицинского судебного эксперта — только квалифицированный специалист достоверно установит причину трагической смерти или обстоятельства получения травм и увечий. Многие даже не знают, что медицинские судебные эксперты не только практически ежедневно имеют дело со смертью, но и работают с живыми и здоровыми людьми, помогая правоохранительным органам установить истинные причины преступлений и правонарушений. О том, как работают профессионалы этой сферы, газете «7 дней» рассказал начальник отдела медицинских судебных экспертиз Солигорского межрайонного отдела Государственного комитета судебных экспертиз, медицинский судебный эксперт с почти 46-летним стажем Михаил Цивес.

— Михаил Семенович, как начинался трудовой путь будущего ветерана службы судебно-медицинских экспертиз?

— Я уроженец города Гродно, после школы окончил Гродненский медицинский институт и в 1969 году получил специальность врача-невропатолога. Затем — служба в армии. После демобилизации начальник Минского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Сергей Сергеевич Максимов предложил мне работу в экспертизе: на тот момент в Солигорске была вакантная должность. Но требовалась первичная специализация в области судебной медицины, поэтому меня направили в Киевский институт усовершенствования врачей. После окончания 6-месячного цикла вернулся в Солигорск, где и работаю по сей день.

Судебную медицину мы изучали на 5-м курсе института. На меня огромное влияние оказал заведующий кафедрой Павел Павлович Щеголев, светлая ему память. Это был известный ученый, особенно в области автомобильной травмы. У меня до сих пор сохранились все его лекции. В отличие от многих он обладал сильной эрудицией: во всех областях медицины у него были основательные знания. Многому я научился и у Валерия Александровича Чучко, профессора, который до сих пор работает в Белорусском государственном медицинском университете.

— Профессия судмедэксперта довольно специфична и требует определенных морально-психологических навыков. Были ли вы полностью готовы к такой работе или понадобилось какое-то время, чтобы привыкнуть к непростым особенностям?

— В Киеве была очень серьезная подготовка. Я никогда не боялся работы как таковой и был готов к проведению вскрытий, экспертиз и т. д. Но, поверьте, полностью привыкнуть к смерти психологически невозможно. Людское горе, слезы, общение с родственниками неизбежно приводят к сопереживанию и сочувствию: в экспертизе работают обычные люди, у которых есть душа и сердце. Поэтому мы искренне любим жизнь и, как никто другой, знаем ей настоящую цену. Но есть и другая сторона нашей деятельности: всегда надо помнить, что мы имеем дело как с пострадавшими, так и с виновными. Поэтому должны быть беспристрастны, не выказывать своих симпатий и антипатий. Здесь чувства могут сыграть отрицательную роль — они должны оставаться где-то далеко внутри, на заднем плане.

— Как строится рабочий день судмедэксперта?

— Существует, конечно, определенный порядок. Прежде всего мы должны быть достаточно мобильными для того, чтобы в любое время дня и ночи выехать на место событий: в любой момент могут произойти дорожно-транспортное происшествие, авария, преступление или ЧП. Ведь экспертиза — это не только вскрытие трупа, мы должны быть специалистами и в смежных специальностях для того, чтобы, помимо фиксации фактов травм и повреждений, понимать механизм и обстоятельства их нанесения. Люди получают бытовые, производственные, другие травмы. И порой, в зависимости от того, что им выгодно, искажают объективную картину происшедшего. Тогда для установления истины без основательных знаний в области травматологии не обойтись. Или, например, как можно определить факт насилия без знаний в области гинекологии? Поэтому высокопрофессиональный судмедэксперт — всегда специалист очень широкого профиля.

— Приходилось ли сталкиваться с фактами сокрытия истинных причин смерти преступниками?

— Было и такое. Например, вспоминаю 1982 год. В лесу нашли обугленный труп на пепелище костра. Впоследствии оказалось, что это был житель Вильнюса. При вскрытии я обнаружил пулю в голове: человек стал жертвой бандитских разборок. Преступники думали, что замели следы, но полностью сжечь тело человека с помощью подручных средств оказалось не такой легкой задачей. Виновных нашли, состоялся суд.

— Что-то интересное можете вспомнить из вашей практики?

— Вспоминается случай, когда сторож, почувствовав возле закрытого и опечатанного амбара запах гари, вызвал милицию. После того, как открыли двери, предстала следующая картина: в пустом ангаре на цементном полу лежало выгоревшее тело мужчины в сапогах. Скорее всего, будучи изрядно пьяным (впоследствии в крови было обнаружено более 5 промилле алкоголя), он забрел в этот ангар. Когда закрывали двери, его не заметили. Похоже, что человек закурил, лег на цементный пол и отключился. Сначала от сигареты начала тлеть одежда, а потом и тело — человеческий жир способен поддерживать горение. Так все туловище и выгорело. Это — пример так называемого фитильного горения. Некоторые специалисты в литературе описывают случаи и самовозгорания тел, но на моем веку такого не встречалось: как правило, обязательно должен быть внешний источник огня.

— Михаил Семенович, вы уже могли бы отдыхать на пенсии 10 лет, однако продолжаете трудиться, находясь в прекрасной форме в физическом и профессиональном отношении. Возможности человека все-таки не безграничны, не задумывались над этим?

— Сегодня я не могу себя представить без моей работы. И, поверьте, это даже не из-за денег. Иногда задумываюсь и понимаю, что готов работать и безвозмездно: только была бы возможность заниматься любимым делом. Когда чувствуешь, что обладаешь определенным опытом, хочется передать его молодому поколению, а для этого надо оставаться, как говорится, в строю. А что делать на пенсии? Особенных хобби и увлечений у меня нет — все основное время занимает профессия. Поэтому если судьба будет ко мне благосклонна и предоставит возможности и силы еще трудиться, я буду самым счастливым человеком.

Оригинал материала: http://7dney.by/ru/issues?art_id=4756