Генно и нощно

Сегодня без судебной генетической экспертизы не обходится ни одно расследование преступления, при совершении которого человек мог оставить свои биологические следы. Это может быть что угодно: кровь, слюна, волосы, частички кожи, отпечатки пальцев... Нередко генетическая экспертиза — единственный способ докопаться до правды. Эксперт с почти 30-летним опытом Виктория Корбан — о том, как зарождалась и развивалась судебная генетика, и первых экспертизах, в которых применялся метод ДНК-анализа.

Из новичков в профи

— Первые четыре года обучения я была уверена, что стану врачом, пока на пятом курсе не пришла на лекцию по судебной медицине, — опытный эксперт, нынче заместитель начальника управления судебно-биологических экспертиз — начальник отдела генетических экспертиз центрального аппарата Государственного комитета судебных экспертиз Виктория Корбан вспоминает годы учебы в Минском государственном медицинском институте.

— На кафедре судебной медицины в научном кружке мне предложили заниматься вопросами идентификации личности. В то время это направление только зарождалось, — вспоминает события 1991 года Виктория Корбан. — Вскоре я пришла на работу в Бюро судебно-медицинской экспертизы. Конечно, круг задач, которые мы могли решать в то время, несопоставим с нашими сегодняшними возможностями.

Так Виктория Корбан вместе с другими коллегами-энтузиастами занялась исследованием ДНК. Большой рывок в судебной экспертизе произошел в 2013 году. Тогда был создан ГКСЭ. Объединив усилия, опыт и знания людей, а также материально-техническую базу, удалось достигнуть значительных успехов в области генетических исследований. Как результат — сотни раскрытых преступлений по всей стране.

История вопроса

— В 1953 году произошло знаменательное событие: Уотсон и Крик открыли структуру ДНК, — совершает краткий экскурс в историю своей профессии Виктория Корбан. — Лишь в 1984 году британский ученый Алек Джеффрис выяснил, что ДНК конкретного человека уникальна. Благодаря его открытию впервые в мировой практике доказали вину подозреваемого в двух убийствах и изнасиловании. Не менее важным этапом в генетике был 1983 год, когда Кэри Мюллис разработал метод полимеразной цепной реакции. Звучит довольно сложно, но не для поклонников ток-шоу вроде «Пусть говорят». Сегодня редкая программа обходится без экспертизы родства между героями выпуска. Этот метод совершил прорыв в криминалистике.

Когда разговор зашел о возможностях судебной медицины, Виктория перечислила:

— Сегодня мы можем установить, имеется ли на каком-либо предмете биологический материал и какой именно. Если имеется, то кому он принадлежит — животному или человеку. Можем выделить ДНК, проанализировать, сравнить результаты с образцами подозреваемых и в случае совпадения практически безошибочно установить происхождение биологического следа от конкретного человека.

Иногда капля крови — единственная ниточка к восстановлению справедливости. Так случилось лет десять назад на Минщине. Виктория Корбан держит в руках лист А4 с напечатанными на нем генетическими характеристиками ДНК. График чем-то напоминает кардиограмму сердца. Изображенный на нем генетический код принадлежит погибшей молодой женщине. Осиротевшую еще в детстве девушку удочерила приемная семья в Италии. Однажды она вернулась в Беларусь навестить родственников и пропала. Вскоре было обнаружено место, где преступники пытались избавиться от тела. Эксперты вручную просеяли около тонны земли с места предполагаемого захоронения. Нашли две ногтевые пластины и несколько волос. Они стали одной из главных улик в деле об убийстве.

Когда речь зашла об этических аспектах, Виктория Корбан призналась:

— Практически любая судебная генетическая экспертиза связана с чьей-то трагедией. Порой очень сложно абстрагироваться, но эксперт должен оставаться беспристрастным.

По некоторым резонансным преступлениям результаты при современных возможностях получают в течение нескольких часов.

Большой пласт работы Виктории Корбан и ее коллег составляют экспертизы по нераскрытым тяжким делам прошлых лет. Работать со старыми вещественными доказательствами сложно. Разрушается сама ДНК и материалы, на которых она находится. Однако чувствительность и точность анализов повысилась, появились новые методы, реагенты и оборудование. Это позволяет изобличать преступников по делам, еще лет двадцать назад казавшимся безнадежными.

Отцы и не дети

В лабораторию, где исследуется ДНК, посторонним вход воспрещен. Для корреспондентов «Р» делают исключение. Вокруг пробирки, колбы и разнообразное оборудование с тяжело произносимыми названиями… Все это необходимо для проведения экспертиз. В том числе модных в последнее время экспертиз отцовства. Стоит соседям или родным обронить шутку, якобы ребенок не похож на папу, как глава семейства уже гуглит адреса ближайших ДНК-лабораторий. Виктория Корбан не раз была свидетелем историй похлеще «Санта-Барбары»:

— Первая в Беларуси экспертиза с использованием генетических методов, сведения о которой сохранились в архиве, выполнена в 1994 году. История банальная. Мужчина засомневался, собственного ли ребенка он растит. Сейчас некоторые сомневающиеся приходят по несколько раз. Одна женщина выясняла, кто отец ее ребенка, приводя по очереди трех мужчин.

Слушаю собеседницу и вижу, как горят ее глаза. Вот что значит человек на своем месте. За почти 30-летнюю практику Виктория Корбан помнит немало шокирующих историй. Хватает и тех, что закончились хеппи-эндом. Например, осенью все СМИ облетела история девушки, которая нашла своих родителей спустя 20 лет. Экспертиза ДНК подтвердила ее родство с биологическими мамой и папой.

Работа у Виктории Корбан интересная. Что ни экспертиза — то новая удивительная история. Одна из таких случилась в 2008 году. Виктория Корбан признается, что весьма приятно осознавать свой вклад в решение запутанных дел:

— Однажды в один из детских домов приехали иностранцы с гуманитарной помощью. Они встретили там мальчика с немецким именем Эрик. Его мама, вернувшись в Беларусь из Германии, родила сына, но вскоре заболела и скоропостижно скончалась. Ребенка с редким именем определили в детский дом. Среди сотрудников гуманитарной миссии оказались немцы, которые заинтересовались судьбой мальчика и решили разыскать его родных. Вскоре отца мальчика нашли в Германии. Его также звали Эрик, и он даже не предполагал, что в нашей стране у него растет сын. Экспертиза ДНК подтвердила их родство. Так мальчик-сирота нашел свою семью. Сейчас он благополучный немецкий юноша. Именно ради таких счастливых историй и хочется приходить на работу.

Источник информации: https://www.sb.by/articles/genno-i-noshchno345.html