Что такое работа судебно-медицинского эксперта? Обыватели судят о ней в основном по самым доступным и массовым источникам информации — кинематографу и интернету. Эти источники чаще всего представляют эксперта неким флегматичным субъектом, которому не свойственны эмоции и переживания и которому достаточно «касательного» взгляда на предмет экспертизы для веского и значимого вывода.

Могу вас заверить, что после общения с государственным медицинским судебным экспертом управления Государственного комитета судебных экспертиз по Витебской области Александром Дайняком мое мнение об этой профессии кардинально изменилось.

Первое, что изумило, это стаж — 42 года, который может только подтвердить влюбленность в эту профессию и полную самоотдачу. Если вернуться к истокам, то Александр Петрович, оканчивая школу и обладая навыками рисования, хотел поступать на художественно-графическое отделение педагогиче­ского института, но не устоял перед давлением родственников, которые желали продолжения династии врачей, и подал документы в медицинский институт. К пятому курсу выбрал приоритетное направление — судебную медицину. Впрочем, любовь к рисованию у эксперта сохранилась и очень помогает в работе.

Окончив институт, в 1978 году начал работать в Витебском об­ластном бюро судебно-медицин­ской экспертизы. Пережив различные трансформации данной организации в 90-е годы, и сегодня продолжает работать теперь уже в управлении Государственного комитета судебных экспертиз Республики Беларусь по Витебской области.

Первоначальные впечатления о работе судебно-медицинского экс­перта как представителя узконаправленной специальности быст­ро сменилось мнением о том, что судебная медицина — это совокупность различных направлений в науке.

Вспоминая, Александр Петрович отметил:

— Годы работы судебно-медицинским экспертом запомнились мне своим многообразием, насыщенностью впечатлений. Нередко и трудностями, связанными с бессонными ночами при выезде на места происшествий, с постоянными разъездами в районы Витебской области для проведения

экспертиз трупов, участием в заседаниях судов и в патологоанатомических конференциях в лечебных учреждениях. В то же время это был период постоянного накопления знаний и опыта.

За эти годы, конечно, выполнено огромное количество экспертиз. Некоторые были так называемыми проходящими, а некоторые — весьма трудоемкими. При этом требовали всестороннего анализа полученных данных, логического осмысления, применения дополнительных методов исследования, ведь от конечного результата зависела судьба человека.

— Вы просите вспомнить какие-то интересные экспертизы, которые наиболее запомнились? — продолжает Александр Петрович. — Много было «интересного», но у меня осталось в памяти несколько экспертиз, когда участ­ники пытались сокрыть тяжкие преступления. Например, в 1980 году в Витебске проходил Всесоюзный съезд судебных медиков, и тут, уже в вечернее время, поступил вызов из Городка — на чердаке частного дома обнаружен труп женщины, висящий в петле. На первый взгляд — обычное самоубийство. Но оперативные мероприятия прежде всего, и меня направляют на вскрытие трупа. Я, тогда вчерашний выпуск­ник, выехал на место происшествия. При внешнем осмотре все признаки указывали на суицид: на шее женщины — петля, под ней — странгуляционная борозда с характерными для повешения признаками. Других повреждений на теле не было. Однако при вскрытии трупа обнаружено два дугообразных вдавленных перелома кос­тей черепа и повреждения головного мозга с признаками прижизненного образования, а вот признаки асфиксии, которые возникают при повешении, отсутствуют. Проведенной медико-криминалистической экспертизой были установлены особенные признаки предмета, от которого возникли повреждения головы…

Собеседник набрасывает на лис­те бумаги эскиз:

— Уже на следующий день задержали двоих братьев, совершивших преступление. Оказалось, что жертве были нанесены удары ребром донышка трехлитровой банки.

В 1982 году в Сенненском районе готовили поле к мелиорации, вырубали кусты, сучья деревьев. И в одной куче хвороста нашли труп мужчины. На шее — веревка, привязанная к суку, лицо скелетировано. Правоохранители полагали, что это самоубийство. Но при тщательном исследовании головы было выявлено 28 вдавленных переломов костей черепа, идентичных по свойствам и небольших размеров, а также механические повреждения на стенках глазниц. В итоге выяснилось, что убийство совершили мужчина и женщина, которые выпивали в одной компании с жертвой, удары по голове наносили «носком» молотка, а глазницы повредили отверткой — пытались удалить глазные яблоки, которые, как считали преступники, могли «сфотографировать» лица убийц. Да, такое мнение бытовало в то время.

Иногда к раскрытию «глухаря» ведет мельчайшая улика, которую оставил преступник. В марте 1979 года Западная Двина прибила к берегу возле улицы Крылова обувную коробку с мертвым новорожденным. Отыскать убийцу в такой ситуации непросто. При тщательном осмотре не только трупа младенца, но и коробки Александр Петрович обратил внимание на бирку из прачечной, пришитую к простыне, в которую было завернуто тельце ребенка. Эта улика и позволила

установить личность женщины, убившей своего новорожденного ребенка.

Привлекали Александра Петровича и к осмотру жертв маньяка Михасевича.

Эксперт вспоминает, как в 90-е произошел резкий всплеск убийств из огнестрельного оружия, связанных в основном с криминальными разборками (до этого огнестрельные ранения получали в основном на охоте).

— Тогда выезжать приходилось часто, убивали людей из самого разного оружия. Сейчас, к счастью, те годы позади. В настоящее время количество убийств сократилось, и носят они в основном бытовой характер, — замечает собеседник.

В его кабинет то и дело заглядывают молодые сотрудники — консультации опытного специалис­та нередко помогают сделать правильный вывод.

Кроме практического опыта, мудрый наставник передает молодому поколению главный принцип судмедэксперта: мелочей в работе не бывает, ведь за каждой деталью стоят человеческие судьбы.

Высококвалифицированный судебный медик должен обладать глубокими знаниями не только смежных медицинских специальностей (хирурга, травматолога, терапевта и других), но и физики, механики, химии.

— За 42 года работы ни проф­усталости, ни антипатии к ней не появилось. А когда вижу горящие глаза молодых специалистов, всегда радуюсь, — с улыбкой делится Александр Дайняк.

Источник информации: https://www.vitbichi.by/news/obshchestvo/post40987.html