Владимир Матрёничев – один из старейших гродненских врачей-психиатров, посвятивший любимому делу более 50 лет. Сорок пять из них он трудится в организационно-методическом отделе областного клинического центра «Психиатрия-наркология», который некогда назывался психоневрологическим диспансером. На протяжении многих лет, в основном на общественных началах, параллельно участвовал в проведении судебно-психиатрических экспертиз в уголовных и гражданских процессах. Мог ли человек отдавать отчет своим действиям, когда шел на злодеяние? Могут ли адекватно воспринимать свои действия и давать показания свидетели? В каком состоянии находился пожилой человек, переписавший имущество на молодую жену? На эти и другие вопросы как тогда, так и сегодня отвечают судебно-психиатрические эксперты.
Владимир Михайлович рассказал, как создавалась внебольничная психиатрическая служба, в каких случаях за дело брались судебно-психиатрические эксперты, как раскрывали симулянтов, и что мог натворить человек в состоянии патологического опьянения.
В то время, когда только что сошедшему со школьной скамьи Владимиру пришла пора определяться с будущей профессией, в Гродно работали три института: медицинский, педагогический и сельскохозяйственный. Выбор пал на вуз, выпускавший служителей панацеи – докторов. Владимир Михайлович не прогадал: в институте он не только нашел дело жизни, но и спутницу на всю жизнь – Юлию Николаевну, ставшую ведущим специалистом в области по подростковой психиатрии.
После вынужденного трехлетнего перерыва (молодого человека призвали в армию) в 1965 году Владимир продолжил обучение. «К тому времени уже работала кафедра психиатрии, которую возглавлял доцент Геннадий Алексеевич Обухов. А моя будущая жена, обогнав меня на три года, посещала кружок психиатрии. Я присоединился, даже был его старостой. Два раза в месяц Геннадий Алексеевич поручал кружковцам выступать с сообщениями на заданную тему, после чего разбирали какого-нибудь интересного пациента, наблюдавшегося в диспансере. Собирались на кафедре психиатрии, человек 10 с разных курсов, – вспоминает Владимир Матрёничев. – Как “прилип”, так и остался. А когда пришло время государственного экзамена по психиатрии, волновался страшно. Но Геннадий Алексеевич лишь попросил мою зачетку, поставил пятерку и сказал: “Идите”. Я даже билет не тянул».
По распределению молодого специалиста направили на работу в психиатрическую больницу «Бояры», которая находилась в 20 километрах от города. Из этой «кузницы кадров» в свое время вышли многие врачи, которые впоследствии стали работать в Гродно. Так и Владимир Михайлович: заканчивал интернатуру в областном психоневрологическом диспансере. Год работал заведующим 60-коечным отделением в Селивановцах, где лечились хронические больные и пациенты с алкогольной зависимостью. После выхода всесоюзного приказа о создании оргметодотдела при областных психоневрологических диспансерах, была введена должность заведующего. Занять ее администрация предложила Матрёничеву, и вот уже почти 45 лет он трудится в организационно-методическом отделе. После выхода на пенсию – в должности врача-психиатра-нарколога.
Гродненский областной психоневрологический диспансер был открыт в 1962 году для оказания внебольничной психиатрической помощи населению. На стационарное лечение поначалу направляли в «Бояры», а потом стационар открылся на ул.Энгельса (нынешняя Городничанская). Сам психдиспансер размещался на Карла Маркса в здании бывшего монастыря бригиток. Раньше здесь работала областная клиническая больница, переехавшая в 60-х в новый комплекс зданий, построенный рядом с Пышками. Палаты были оборудованы в кельях, а кабинет В.Матрёничева находился на втором этаже старого деревянного лямуса. Лечили в то время в основном психически больных и лиц, страдающих алкоголизмом. В лечении алкоголезависимых широко применялась условно-рефлекторная терапия с использованием препарата, вызывавшего рвотный рефлекс, а также таблетки: действующие вещества накапливались в организме, и если пациент начинал употреблять спиртное, могли возникнуть серьезные осложнения. Человек боялся употреблять алкоголь, хотя это не всегда срабатывало.
«Когда я начинал работать, внебольничная психиатрическая служба только создавалась. До этого обязанности психиатров в районах исполняли неврологи или терапевты. Тогда Министерство здравоохранения издало приказ о проведении переписи лиц, страдающих психическими расстройствами, – вспоминает В.Матрёничев. – Нам достался Свислочский район. Обходили каждый двор, чтобы выявить пациентов. За печками находили лежачих пожилых людей, родственники которых никуда не обращались, больных синдромом Дауна. После переписи количество пациентов выросло в три раза. Делали это для того, чтобы убедиться: в реальности больных было гораздо больше, чем их количество, приводимое официальной статистикой».
В 1970 году вышла инструкция Министерства здравоохранения «О производстве судебно-психиатрической экспертизы в СССР», а 21 мая 1975-го издан приказ ОЗО облисполкома «О назначении амбулаторной судебно-психиатрической экспертной комиссии». В диспансере была ставка судебного психиатра, остальные привлекались на общественных началах. Всего в комиссию входило 3 человека. «Начинали с Геннадием Алексеевичем Обуховым, его женой Ниной Дмитриевной Аносовой и доцентом Сергеем Ивановичем Волынцом, – рассказывает врач-психиатр. – Потом пришла Елена Григорьевна Королёва (Либерзон), Ромуальд Людвигович Эйсакович, который стал основным судебно-психиатрическим экспертом. Грамотнейший специалист, у которого было много учеников».
Поначалу север области обслуживала психиатрическая больница «Жодишки» Сморгонского района, потом вся комиссия сосредоточилась в Гродно. В 1992 году приказом УЗО облисполкома «О создании отделения по производству амбулаторных судебно-психиатрических экспертиз в Гродненском областном психоневрологическом диспансере» было создано отделение, которое возглавил Ильдар Анверович Шакиров. Туда пришли работать Татьяна Иосифовна Воронова, Валентин Станиславович Почобут. Вместе с ними Владимир Михайлович участвовал в проведении судебно-психиатрических экспертиз, пока судебная психиатрия не отделилась от здравоохранения и не ушла в судебную медицину. Сегодня экспертизы в уголовных процессах в отношении обвиняемых и подозреваемых, свидетелей и потерпевших, лиц, покончивших жизнь самоубийством; в гражданских процессах по делам о признании лиц недееспособными, по семейным спорам о воспитании детей, исследования на платной основе проводятся в управлении судебно-психиатрических экспертиз УГКСЭ по Гродненской области.
По словам доктора Матрёничева, большинство экспертиз проводили амбулаторно. На стационар подэкспертных отправляли, когда заключение можно было дать только после продолжительного наблюдения. Например, когда человек симулировал психическое расстройство или пытался усиливать какую-то симптоматику. «Конечно, если симулянт был не очень подготовленным, раскрывали его в амбулаторных условиях, – повествует Владимир Михайлович. – Как и сегодня, чаще симулировали призывники и подэкспертные, которые проходили по уголовным делам: для того, чтобы избежать наказания. На стационарное обследование обязательно направлялись ранее не наблюдавшиеся у психиатра, но совершившие преступление в состоянии психоза».
Бывали в практике и тяжелые случаи. Они чаще всего были связаны с проведением посмертной экспертизы. Однажды такая проводилась в отношении одиноко проживающего пенсионера, завещавшего свою квартиру внучке. Незадолго до смерти у него появилась сожительница, которая быстро уговорила пожилого человека переписать завещание на нее. После того, как мужчина умер, родственники захотели провести посмертную психиатрическую экспертизу. «Наша комиссия признала, что на момент составления второго завещания пенсионер уже не мог отдавать отчет своим действиям. Это значит, что завещание должно было быть признано недействительным, – вспоминает доктор Матрёничев. – Но сожительница решила опротестовать наше заключение, и материал направили в Москву. В итоге подтвердилось заключение, которое дали мы».
Случалось, пограничники доставляли на экспертизу нарушителей Государственной границы, во всех красках рассказывающих, что они английские или немецкие шпионы. Сталкивались с крайне редким явлением – патологическим опьянением. Однажды из далекой области России в Гродно по служебным делам приехал офицер. К вечеру он с компанией пошел в ресторан. Выпив совсем немного, мужчина встал, вышел на улицу и отправился бродить по частному сектору недалеко от заведения. Те, кто его видел, рассказывали, что он производил странное впечатление. В конце концов, офицер зашел в один из домов, задушил хозяйку, а потом пошел в сарай и повесился. Перед экспертами встал вопрос о его состоянии. В итоге специалисты пришли к заключению, что тот находился в состоянии патологического опьянения, не понимал, что творил. Сегодня что-то похожее делают с людьми спайсы. Наркотик уходит из биосред организма, а клиника, характерная в том числе для шизофрении, может оставаться продолжительное время. Со слов В.Матрёничева, таких пациентов в стационарных отделениях сейчас можно видеть достаточно часто.
На протяжении долгих лет рука об руку с Владимиром Михайловичем идет его жена Юлия Николаевна. Как и супруг, начинала в Боярах, а когда в областном психоневрологическом диспансере была введена должность подросткового врача-психиатра, стала ведущим специалистом по работе с призывниками. В должности врача-психиатра подросткового кабинета работала до выхода на пенсию.
В большом шкафу в кабинете Владимира Михайловича – множество книг из личной библиотеки, в том числе «Очерки клинической психиатрии» Самуила Жислина, «Избранные труды» академика Кербикова. Сегодня этими пособиями уже не пользуются, а когда-то на них учился молодой Матрёничев. Кроме того, во времена СССР у гродненских врачей-психиатров была возможность получать из Москвы не менее трех методических документов (брошюр) в год по различным вопросам, касающимся судебно-психиатрической экспертизы. «Литературы было маловато, поэтому брошюры здорово нас выручали, выходили и сборники со статьями, – рассказывает Владимир Михайлович. – Также мы могли повышать квалификацию в Москве. Во Всесоюзный институт судебной психиатрии имени Сербского я ездил в 1981-м и 1991-м. Нам давали очень много информации. Записывал, чуть ли не слово в слово, что говорилось. В 81-м был на месячном цикле, а в 91-м это были платные 10-дневные курсы».
В том же шкафу за стеклом – несколько табличек с высказываниями: «Лучше плакать на приеме у психолога, чем смеяться у психиатра», «Если ты опаздываешь на работу, значит, она у тебя есть». Владимир Михайлович признается, что любит, когда в жизни есть место юмору и иронии. Однако к первому высказыванию стоит относиться и серьезно. «Многие боятся какого-то клейма, стыда перед окружающими, ограничений, которые следуют за постановкой под наблюдение. Но чем раньше человек обратится к специалисту, тем раньше получит квалифицированную помощь. Нельзя держать проблему в себе. Нужно разобраться в ней и изменить жизнь к лучшему», – подытоживает В.Матрёничев.
Ольга Махнач
Фото из личного архива В.Матрёничева